Гора Хачук

В горах Черноморья

Ущелье спит под дымкой синей,
На склонах гор смеется бук,
Иду в кустах тропой незримой
На острый шпиль горы Хачук.

Лесная глушь на дыбы встала,
Где каждый дуб похож на храм,
В ущельях тесных места мало
Седым косматым старикам.

Лианы в дикой, буйной неге
Ползут к вершине голубой
И каждый куст, ствол бука пегий
Колючий плющ покрыл собой.

Ручьи звенят, мурлычат трели,
Пушистый мох на ребрах плит
И пряный запах сочной прели
В дремотном воздухе разлит…

«Куку, куку» – твердит беспечно
Вещунья, навевает лень,
Какую знает только вечность
Да пьяный солнцем южный день.

Подъем крутой, тропинке тонкой
Кустарник места не дает,
С вершин сорвется камень звонкий –
Хрустальным эхом лес поет.

Гора, простор – я отдыхаю,
Мурлычу, вторя ветерку,
А лес твердит, не умолкая,
Все то же милое «куку».

Смотрю направо: горы, горы,
На склонах их могучий лес,
Налево гладью синей море
Уперлось где-то в край небес.

Взлетел орел, крыл сильных взмахи,
Спугнули горный сквознячок,
А солнце в облачной папахе
К закату шло, как старичок.

Простор морской бурлит, бормочет,
Играет с беглым ветерком,
Волной седой на берег вскочит,
Твердит легенды о былом.

Подкрался вечер, солнце скрылось,
Сверкал весь запад, как хрусталь,
В ущельях чутких появилась
Тумана дымчатая шаль.

Деревья сумраком оделись,
Проснулись филин и сова,
Танцуя, звезды загорелись,
Росой смотрелась в них трава.

И ночь пришла, мечтою зыбкой,
Докучной, нежной ворожбой,
В глаза мне глянула с улыбкой,
И сны пленили разум мой.

Покровы темные упали
С лица холодного веков,
В мозгу столетья замелькали,
Как мотыльки среди цветов.

В неясном сумраке толпились
Виденья призрачных теней,
Одни богам своим молились,
Другие славили людей.

Вдруг стихло все, толпы крикливой
Не видно стало на горе,
Смотрю, походкой торопливой
Седой кунак идет ко мне.

Спокойно сел, поджавши ноги,
На горы глянул и сказал:
– Уснули здесь былые боги,
Владыки гордых, диких скал.

Когда наш гордый край, свободный
Пленили севера сыны,
Не стало пляски хороводной
И песен стонущей зурны.

Они пришли – киркой, лопатой
Гранит сверлили вечных гор.
Кавказ, легендами богатый,
Чужим нам сделался с тех пор.

Угас очаг родных ущелий,
Рабом не сделался черкес,
Сады, как тени, уцелели,
Где был аул, там вырос лес.

И даже знаков не осталось,
Где прежде жили кунаки,
А было время – собирались
Под каждой кровлей старики.

Проходит время – шагом смелым,
В горах умолк орудий гром,
Лишь духи гор под камнем серым
Хранят легенды о былом.

А дети славного пророка,
Свершив последний здесь намаз,
Ушли они в страну Востока,
С тоской оставили Кавказ.

Гора Хачук в час лунной ночи
О прошлом жалобно поет
И тот, кто в тайну вникнуть хочет,
Печаль изгнанников поймет.

Он говорил, а волны бились,
Из пенных брызг узор плели,
На море бурном появились
Героев смелых корабли.

Сыны культуры и свободы
Боролись с сумраком ночным
И аргонавты – мореходы
К скалам причалили седым.

И песня мудрая Эллады
Звучала вновь у серых скал,
Седой старик закован в латы
Взошел на горы и сказал:

– Молчи, черкес, сними чувяки,
То место свято, не забудь,
Где наш Язоп поставил знаки,
Когда искал в Колхиду путь.

Легенды, мифы, наша лира
Знакомы всем, — промолвил грек,
Твои же повести для мира
Смешны, о жалкий человек.

Взгляни ты в прошлое, былое,
Там наших доблестей не счесть
И даже племя молодое
Поныне воздает нам честь.

А ты, что скажешь, чем украсишь
Веков пройденных рубежи,
Звучит в напевах песен ваших:
Набег, насилья, грабежи.

Мы воздвигали, мы творили,
От знанья нашего шел свет,
А вы для мести меч носили,
Величья в прошлом вашем нет.

Черкес умолк, грек брови сдвинул,
Поставил знак стальным мечом,
Небрежно белый плащ накинул,
Прикрыл им смуглое плечо.

На спор их горы откликнулись
Ответным эхом, как всегда,
Туманом сизым показалась
В ущелье скифа борода.

Тяжелым шагом на поляну
Взошел он в шкуре боевой,
На горы властным взором глянул,
Тряхнул косматой головой.

Дубы столетние качнулись,
Ручей в ущелье зазвенел,
И звери спавшие проснулись,
И дрозд торжественно запел.

Гора горе сказала что-то,
Неясный гул прошел кругом,
Из недр земли еще встал кто-то,
А скиф гудел, как первый гром.

— Черкес, твоя зурна пропела,
Но я не слышал тот напев,
Моя свирель в бою гудела
И в честь любимых мною дев.

Не знал про сказочные мифы,
Богов не ведал и богинь,
Лишь только мы, простые скифы,
Творцы незыблемых твердынь.

Никто дольменных плит не двинул.
Ни Ахиллес, ни Прометей,
Покрова темного не скинул
С глубокой тайны прошлых дней.

Мы – сказка неоглядной дали,
Мы – мифы позабытых дней,
Не меч мы, скованный из стали,
Держали лук в руке своей.

Хачук безмолвный встрепенулся,
С востока новый шел рассвет,
И я от грез ночных очнулся,
Смотрю, а призраков уж нет.

Заря над краем загоралась,
Из чащи леса шел дымок,
И не чадра над морем стлалась,
А красный девичий платок.

Звучала песня комсомольца
И пионерский барабан,
Мечеть не тянет богомольца
И христианский старый храм.

Всходило солнце молодое,
– Прощай, сказал я Хачуку,
А лес повторное, былое,
Твердил по прежнему «куку».

1929 г. Май-Октябрь

И. Н. Карякин. Между двух зорь. Петропавловск: 2007

Ред.: Гора Хачук в 20 километрах от Геленджика, недалеко от Михайловского перевала.

Добавлено: 25-06-2017

Оставить отзыв

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

*