Хорошо, когда горит печка (Глава из повести «Первая любовь»)

Да, я знал все. Их роман начался год назад. Лавсан был старше нас, учился в каком-то институте и работал. Когда он пришел к Юле в школу, почему-то все об этом знали. Даже я, хотя мне было по фигу. Меня тогда занимала другая девчонка, Леночка Глазунова. Я случайно увидел Лавсана, когда он появился в конце коридора и пошел прямо по центру, с самоуверенной ухмылкой поглядывая вокруг. Я заметил: он чаще всего так усмехался, хотя глаза оставались холодными. Кто-то уже вызвал Юлю. Она выпорхнула, зардевшись, из класса, и они отошли к окну. Я думаю, все девочки завидовали ей. Юля раскраснелась до того, что ее смуглая кожа стала ярко-красной, прозрачной, и я вдруг уловил себя на мысли, что очень жалею, что не я дал ей такое счастье… Странное чувство!

Потом наступило лето. Мы разбежались кто куда и должны были встретиться в десятом классе – кто, конечно, хотел учиться дальше. Я не ходил ни на танцы, ни на тусовки.

Как-то, возвращаясь с тренировки домой, с сумкой, в которой болтались кеды и мокрая футболка, я увидел Юлю в компании «золотой молодежи». Она шла под руку с какой-то девицей. У нее даже походка стала другой – взрослой, что ли…

А в конце лета я зашел к Мишке и случайно встретил там Лавсана – Мишкин брат был его приятелем. Они сидели на лавочке под огромным кленом и плюхали семечки, а мы возились с велосипедом.

Нам было интересно слышать их треп – они были чем-то вроде наших кумиров.

Лавсан рассказывал о вчерашнем кураже, а Мишкин брат самодовольно похохатывал. У Лавсана был тихий, шелестящий голос и глубоко запрятанная улыбка – казалось, он обо всем говорил с иронией. Мне ужасно хотелось быть таким же уверенным!

Его новой пассией была девица по кличке Шифер – с очень длинными ногами и плавающим задом, а Юля встречалась с кем-то другим из той же компании. Но обсуждая эту тему с Мишкиным братом, Лавсан вдруг сказал:

– Не боись – осенью бассейн начнется – будем вместе с ней ездить,

– А Шифер будет свечку держать, – ляпнул Мишка и заржал.

– Заткнись, дебил! – сердито крикнул Мишкин брат.

– Пошли вы в ж… – ответил помрачневший Мишка, и мы оттащили велосипед во двор.

А в сентябре началась школа. Мы попали в один класс: и я, и Мишка, и Леночка Глазунова, и Юля. Из окон виднелся обгоревший пустырь, огромное глинище и одинокие деревья, стоящие, как распятия, вдоль уходившей за горизонт дороги. На окнах сидели причудливые насекомые – с малым тельцем и длинными, как веер, крыльями, совсем безобидные и беспомощные. Они переползали по стеклу или прижимались к раме, ловя последние лучи осеннего солнца.

Я выбрал последнюю парту, а передо мной оказались Леночка и Юля. Почему, я не знаю. Но теперь я мог целыми днями наблюдать Юлю перед собою, слышать ее шепот и иногда случайно касаться ногою ее ног. Леночка изредка вопросительно поглядывала на меня, вертела аккуратными хвостиками с блестящими заколками и успевала зарабатывать «пятерки». Я, видимо, задал задачу, потому что еще несколько месяцев назад писал ей записки с предложением о дружбе, на которые, правда, так и не дождался ответа, и хранил фотографию, содранную со школьной доски почета. Сейчас бы так не сделал – что-то произошло, все вокруг стало другим.