Как Митьку от бешенства спасали
Жарило во всю. Бабы и мужики работали на поле. В деревне было пусто и тихо. Посреди улицы ребята мирно играли в городки: было так жарко, что даже ссориться не хотелось. Знаменитый спорщик и игрок в городки — Митька — лениво бил палкой по чуркам. Играли молча.
Вдруг вдалеке послышался не то хрип, не то вой. Огромная, кудлатая собака, с разинутой пастью и высунутым языком, мчалась прямо на ребят. Ребята бросились в рассыпную, кто куда.
И Митька прыгнул в сторону, но подвернулась нога, и он упал. Поднялся было, да налетела собака, сбила Митьку с ног, хватила его за ногу — раз — другой и помчалась дальше. Лежит Митька — не встает: от боли, а больше с перепугу.
Слышит крики:
— Бешеная! Бешеная! Стреляйте! Бейте ее!
Потом пальнуло из ружья, и все стихло.
Открыл Митька глаза: стоят возле него ребята да сторож из школы. Подняли Митьку, и заковылял он к больнице, к докторше Ольге Николаевне.
Ольга Николаевна рану обмыла и перевязала — рана была неглубокая. В это время прискакал с поля отец Митьки (видно ребята оповестили его), а докторша строго так и говорит ему:
— Нужно в город ехать — прививку сделать!
Отец ругаться начал;
— Какая там еще прививка, когда на поле работа стоит!
Тут Ольга Николаевна еще строже объявила:
— Не сделаете прививку, взбесится ваш Митька и умрет, потому что яд бешенства попал ему в рану через слюну собачью.
Нечего делать, поехал, через несколько дней Митька с отцом в город.
Подъехали к большущему дому. Вывеска наверху — золотыми буквами написано:
— Пастеровский Институт.
А что за слова такие — ни отцу, ни Митьке невдомек. Вошли в дом. Внутри все белое, как снег: и стены, и потолки, и халаты на докторах и докторшах. Стоят шкапы и столики белые. А на одном столике: ножи, ножички, ножницы, щипцы, иголки, крючки разные страшные — блестят, как серебряные.
Попал Митька к докторше в белом халате и белой косынке. Докторша веселая и толстая. Посмотрел на нее Митька — и сразу не так страшно стало. Улыбнулась докторша ласково и говорит:
— Ты не бойся, это не больно.
Потом велела Митьке живот заголить, взяла ватку, обмакнула ее во что-то пахучее, потерла ваткой этой Митькин живот, взяла иголку длинную со стеклянной трубочкой, набрала в трубочку жидкости какой-то, и… Тут Митька глаза крепко-накрепко зажмурил и только собрался крикнуть… но не успел; кольнула его докторша в живот и говорит:
— Готово, одевайся!
«Вот так штука: и скоро и не больно совсем!»
— Значит, можно в деревню обратно?
А докторша ему:
— Ишь, скорый какой! Будешь ходить на уколы ко мне целую неделю.
Прожил Митька в Москве целую неделю. Чего только он не перевидел за это время! И мавзолей Ленинский, и стену зубчатую кремлевскую, за которой самые главные коммунисты живут, и пионеров с трубачом и барабанщиком с красными платочками на шее! Видал и автомобили, и автобус, и даже на трамвае раза три прокатился!
А каждое утро ходил Митька к докторше на уколы.
Уколов он уже не боялся совсем и с докторшей подружился очень: он ей про городки рассказал, она ему про прививку. Рассказала она Митьке, что если бы не прививка, заболел бы он: не мог бы ни пить, ни есть, при глотании делались бы у него судороги в глотке; потом он сошел бы с ума и умер. Митьке даже страшно стало, и он спросил:
— А теперь я не взбешусь?
Докторша успокоила его:
— После прививки заболеть нельзя!
— А кто прививку эту выдумал? — спросил Митька.
Оказалось, что прививку уже очень, очень давно выдумал французский ученый Луи Пастер. В честь него и прививка и институт называются — «Пастеровскими». Теперь Митька понял, что за слова такие были на вывеске написаны. Через неделю поехал Митька в деревню и всем ребятам рассказал про то, как его докторша советская и ученый французский от бешенства спасли.
Елизавета Тараховская. Митька и наука. Рассказы. Рисунки В. Васильева. Новая детская библиотека: младший и средний возраст. М.-Л.: Государственное издательство. 1-я Образцовая типография, 1926