Мертвые живым
Загнав глубоко в грудь свинец,
Рассекши лоб глубоко,
На окровавленной доске
Вы нас взнесли высоко.
Высоко вверх, под дикий рев,
Чтоб стоны смерти нашей
Тому, кто нас на смерть послал,
Проклятий были чашей;
Чтоб пил он их и день, и ночь
Без края и без меры, —
В певучих Библии стихах,
Как в пене Редерера;
Чтоб в душу злую, как клеймо,
Они могли бы впиться,
Чтоб никогда и никуда
От них ему не скрыться;
Чтоб мука искаженных ртов,
Как алой раны жало,
Его в предсмертные часы
Пугала и терзала,
И каждый крик наш, каждый стон
Над ним чтоб смерть простерла,
И наша мертвая рука
Ему сдавила горло, —
Когда возжаждет умереть.
Как умирают люди:
В подушках спрятавши чело
И в розах — трепет груди.
Так было! Со свинцом в груди,
Рассекши лоб глубоко,
К балкону на доске гнилой
Вы нас взнесли высоко.
— «Клади!» —И он пришел, склонясь,
Склонись над нами взором.
— «Снять шапки!» — Снял и он, поник.
(Прекрасным был актером!)
Так, бледный, долго он стоял
В раздумья и в печали.
Ушли из города войска, —
Мы смертью город взяли.
«Моя надежда Иисус», —
Из книг звучит приятно.
Увы! «Моя надежда — сталь», —
Нам более понятно.
То было утро ночи той,
Когда вы нас убили,
Когда с великим торжеством
В могилу проводили.
А мы… хоть наши черепа
В осколках обагренных,
Победы гордость все ж цветет
На лицах искаженных.
Мы мнили — плата высока,
Но мы купили много, —
И с миром почивать легли
У смертного порога.
Увы, увы! Ошиблись мы!
Лишь месяцы проплыли, —
Трусливо отдали вы все,
Что гордо мы добыли.
Все, все, что смертною ценой
И кровию добыто, —
Души очами видим мы, —
Растерзано, разбито.
Как волны мчатся к нам о земли,
Терзают нас все больше,
Безумье злое датских войн,
Позор последний в Польше,
Вандеи бешеный порыв,
Страны опустошенье,
И Солдатески новый взлет,
И принцев возвращенье,
И Майнца срам, и Трира боль,
И стыд, и ужас даже;
Повсюду нашей молодой
Разоруженье стражи;
И честность… та, что наш цейхгауз
В вертеп преобразила,
Что нас самих и этот гроб
Едва не загрязнила.
Мы видим: снова на печать
Гоненья и невзгоды;
И даже там кипит раздор,
Где выборов свобода.
Замков тюремных стук глухой,
На севере, на юге,
И цепи — тем, кто за народ, —
Как нежные подруги;
С казачьим царством наш союз…
Изломан каждый посох!
Блажен, кто спит в своем гробу!
Почийте с миром в росах.
Измена здесь, измена там
В почете, как и прежде…
Народ, неужто только мир
Сокрыт в твоей одежде?
Скажи, войны там нет ли? Встань!
Быть может, воспылает
Великий бой, последний бой
Со всем, что вас терзает.
Кричи: «живи, республика!»
Пусть колокола, звоны
Опять, опять нам возвестят
Иванов день зеленый.
Но нет! Вновь грянул бы пожар,
Когда б нас откопали
И на доске кровавой вновь
Вселенной показали.
Но не к тому убийце, нет,
Несите прах холодный:
Туда, к палаткам, на базар,
Где вспыхнет гнев народный!
Туда, в поля! Пусть их простор
Приблизит час расплаты,
И на носилках пусть войдут
Мятежники в палаты.
О, горький вид! Мы здесь лежим,
Мы здесь ползем на части,
Полуистлев, лицо в земле, —
Правители у власти!
Мы здесь лежим и шепчем вам:
«— Скорей, чем мы истлели,
Свободы вашей лепестки,
Сгнивая, облетели.
Мы в марте пали: в этот день
Зерно легло глубоко:
Свободы юной ранний сев
Снимают раньше срока.
Один лишь мак и здесь, и там
Слепой косе достался.
О если б гнев, багряный гнев
Навеки здесь остался!
И все ж, — он прав! И наша им
Утешена тревога:
Достигли очень много вы,
И взято очень много;
И слишком тяжек ваш позор,
И слишком много смерти,
Здесь должен был остаться гнев
О, верьте мертвым, верьте!
И он остался! Да, он жив,
Он должен пробудиться,
И революции костер
Пожаром разгорится.
Минуты ждет лишь — и тогда
Он в кровь окрасит тучи;
Власы развеяв, он растет
И дикий, и могучий.
Восстанет гнев и в ржавый ствол
Забьет свои заряды,
И знамя алое взнесет,
Взнесет на баррикады.
Оно летит перед толпой,
Летит перед войсками,
Престолы жжет оно огнем,
Царям грозит смертями.
Летят орлы! И львы бегут!
И, бурей обожженный,
Здесь гордо строит жизнь свою
Народ преображенный!…
Но нет еще! Не грянул срок!
О, если б гнева сила
Вам, потерявшим в жизни все,
Вдруг сердце возвратила!
О, встаньте, встаньте! Пусть земля,
Где спит наш прах холодный,
Пыланьем ваших юных сил
Воспрянула — свободной!
О, если б не терзали нас
Раздумье и печали:
Свободны были вы… ужель —
Навек — рабами стали?!
Ф. Фрейлиграт. Избранные стихотворения и переписка с Марксом. Харьков: Пролетарий, 1924