На Неве
Нет ночи, а не день. Над сонною Невою
Вечерняя заря румянится тепло,
Но ветер уж пахнул прохладою ночною
И морщит светлых вод спокойное стекло.
Пурпурным янтарем пылают окна зданий,
Как будто бы там ночь справляет пир весны,
Узоры пестрые далеких очертаний
В лиловый полумрак, как в дым, погружены.
Удавом каменным змеится цепь гранита
И паутиной мачт темнеют корабли.
Уныло ночь молчит, — и грусть кругом разлита,
И слышен вздох небес в молчании земли.
И точно чей-то глаз, как луч любви случайной,
Мне в душу заглянул пытливо и светло, —
И все, что было в ней загадкою иль тайной, —
Все в звуки облеклось, все имя обрело.
И страстные мечты, больные до истомы,
Наполнили меня блаженною тоской…
И мнится, что вокруг все пышные хоромы,
Вся эта ночь и блеск нам вызваны мечтой.
И мнится — даль небес как полог распахнется
И каменных громад недвижный караван
Вот, вот, сейчас, сейчас, волнуясь, колыхнется —
И в бледных небесах исчезнет как туман.
1888 г., апрель.
Стихотворения Константина Фофанова. 1887–1889. СПб.: А. С. Суворин, стр. 195-196, 1889
Людмила Максимчук
Свободный перевод с каратинского, декабрь 2009 г.
По мотивам стихотворений Хизри Асадулаева,
ПЕТЕРБУРГ
Побывал я в Петербурге, повидал друзей.
Встретил там и каратинцев, стало веселей…
Осень… Холодно… Туманно… Серая Нева…
А над горной Каратою – неба синева!
…Сколько раз поэты пели невским берегам!
Я свои стихи прочел им тихо, по слогам…
Услыхал меня Есенин? Пушкин услыхал?
Неизвестно… Важно только: я стихи читал!
Их услышали фонтаны, храмы и мосты,
Их отметил Медный всадник – с царской высоты.
Конь его стучит копытом – эхо по горам!
…Кони, львы, скульптуры, фрески – не угнаться нам…
Эрмитаж, а в Эрмитаже… Далее – везде…
Мысли – выстрелом, упрёком, следом на воде…
Горы – счастье, море – радость, а болото – грусть…
…Петербург, надменный всадник, я ещё вернусь!!!