Он придумал это сам
Жил в старые годы один хитрый человек, на которого весь город дивился и, как один человек, говорил:
— Башка!.. Это такая башка, что ай-ай-ай!..
Что выражало это «ай-ай-ай» — никто не объяснял, но во всяком случае это считалось великой похвалой.
Так, вдоль фасада он насадил кусты малины, смородины, вишен и осенью, сидя вечерком у окошка, кушал, какую ягоду ему было угодно. Стоило только руку протянуть.
— Это пустяки, — говорили про него, — но он это придумал сам.
Когда раз воевода, желая испытать его хитрость, приказал ему явиться ни верхом, ни пешком, — он пришел на высоких ходулях, и ему дали награду.
— Это пустяки, конечно, — говорили про него, — но, ведь, он это придумал сам.
У этого человека был очень понятливый осел, и этому ослу стало, наконец, завидно слышать похвалы, расточаемые его хозяину.
Ослу стоило только упереться во что-нибудь лбом, чтобы сосредоточиться, и богатые мысли осеняли его ушастую голову.
Он уперся и на этот раз, и, действительно, великолепная мысль озарила его.
Он даже потер копыто о копыто от удовольствия, совсем так, как мы потираем руки. Вслед за тем он решил приступить к исполнению своей идеи.
И вот когда его запрягли в тележку, он задрал голову и хвост кверху и, вместо того, чтобы благополучно тронуться вперед, куда следовало, упрямо стал пятиться.
Это было до того ново и необыкновенно, что хозяин расхохотался и захлопал в ладоши.
А осел шел дальше и дальше, пятясь довольно ловко, и нужно было видеть его самодовольную, высоко поднятую морду.
Народ сбежался со всех сторон, потому что, действительно, зрелище было не совсем обыкновенно.
— Пятится, пятится. Ах, прах его возьми!.. — восхищались кругом.
— Иного силой не попятишь, а этот… сам, диковинное дело, право!..
— Морда-то, морда-то самодовольная!..
А осел, пятился и верещал:
— И-ги-ги… Да… Это, может, и пустяки, а может и гениальная вещь, — толкуйте там, как знаете, но дело в том, что я это придумал сам! Ихо, хо!..
Да, это было преостроумно, нечего сказать.
Доложили даже воеводе, и он, как был в халате и туфлях на босу ногу, вышел полюбоваться на необыкновенного осла.
— Да это прелесть что такое! — захлебываясь и запахивая халат, говорил он, глаз не отрывая от хитрого осла.
— Да как же это так?.. Выучили его, что ли, или это он сам собой.
— Вот подите, никто и не думал его учить этим штукам!..
— Да, может, и пустяки, не спорю, но выдумал я это, сам, сам, сам! Ихо, хо, хо!.. — ржал ослик.
Но тут случилась пренеприятная история: ослик пятился храбро назад, не видя, натурально, того, что делается позади его, а воевода так залюбовался на него, что и про свои туфли с ногами забыл, и колесо тележки переехало через них.
Боже мой, — как искренно вскрикнул воевода, и весь штат его охнул в тон и припал вместе с ним к земле, и каждый одновременно с ним ухватился за ногу.
— Держите его, негодяя, бейте его, топите, режьте! — кричал воевода благим матом, но этого ничего не надо было делать. Ослик пятился, пятился и опрокинулся вместе с тележкой в глубокий пруд.
— Ох! — Фр!.. — вскричал он. — Это, может, и неприятно, и больно, не спорю, но все же я придумал это сам, ихо, хо, хо!..
И Ослик был доволен, хотя его вдобавок еще больно прибили за то, что воевода не уберег своих туфель с ногами. Но ослик упрямо говорил, что за свое убеждение он пострадает с удовольствием всегда.
Кот-Баюн. Сказки и рассказы А. А. Федорова-Давыдова. С рисунками. Второе издание журналов «Детское чтение» и «Педагогический листок». М.: Типо-литография В. Рихтер, 1901