Письмо (Монолог)
Репертуар театра КБФ
(Монолог)
Несколько дней тому назад к нам пришла женщина и спросила:
— Вы, должно быть, часто, товарищи, выступаете перед краснофлотцами на кораблях и в землянках?
— Да, — ответили мы. — Приходится.
— Тогда у меня к вам просьба, — сказала, волнуясь, женщина и протянула нам вот эти листки. — Я тут одно письмо написала, очень прошу вас, чтобы вы его на каждом своем концерте читали.
Нас несколько удивила такая просьба, но, посмотрев листки, мы решили уважить пожелание женщины, и теперь читаем ее письмо во всех частях и подразделениях флота.
Вот оно.
МИЛЫЕ ТОВАРИЩИ!
В бою под Ленинградом был тяжело ранен мой сын Петр.
Жизнь его была в большой опасности, и только вчера к вечеру он в первый раз за все время пребывания в госпитале пришел в себя и заговорил. Доктора уверяют, что теперь жизни его ничего не грозит, что он скоро выздоровеет и опять сможет взять в руки винтовку.
Это большое счастье для меня, матери, но не об этом я хотела вам сказать; мне хотелось сказать вам, родные друзья, о неизвестном бойце Красного флота, который спас моего сына, чтобы вы все знали, какие люди есть в нашей стране, какие это замечательные люди.
И еще мне хотелось бы, чтобы тот неизвестный краснофлотец, о котором я пишу, если он только услышит это письмо, отозвался бы на мои слова, потому что я не знаю, где он находится и как его имя. Я хочу лично ему сказать свое сердечное спасибо, спасибо матери, которой он спас сына.
Моего Петра ранили в неравном бою. На него напали трое фашистов, двоих он успел уничтожить штыком, а третий выпустил по моему сыну целую очередь из автомата. Истекая кровью, сын мой упал и не мог сдвинуться с места. Его не успели подобрать наши санитары. Немцы заняли этот участок, и Петя остался на земле, захваченной фашистами. Он уже потерял всякую надежду на спасение. Он ждал, что вот-вот появится в том лесочке, где он находился, гитлеровское зверье и прикончит его.
Вскоре действительно пришли в тот лесок несколько немцев; это были мародеры. Они обшарили карманы убитых и раненых; одного немецкого раненого, который пытался воспротивиться грабежу, они просто прикончили на месте, забрав его бумажник. Петра они не заметили и ушли дальше.
Наступили сумерки, и вдруг мой сын услышал шорох: кто-то полз по лесу в ту самую сторону, куда отошли наши части. Судя по тому, что человек полз крадучись и часто останавливался, Петя решил, что ползет наш боец. Петр хотел окликнуть его, но не хватило сил, и он только застонал. Но ползущий услышал этот стон. Стараясь не шуметь, он обогнул кусты, которые заграждали ему дорогу, и подобрался к моему сыну. То был в действительности свой, краснофлотец. Пётр, хотя и не так хорошо видел его в темноте, но он отличил моряка.
Узнав, что мой сын тяжело ранен, этот краснофлотец в темноте стал его перевязывать. Бинта не хватило, тогда подползший снял с себя тельняшку, разрезал ее на полосы и сделал из них бинты. Когда перевязка была закончена, он взвалил моего сына к себе на спину, уложил его поудобнее и пополз дальше. Тогда мой сын спросил:
— Почему ты ползешь? Ты бы лучше встал и пошел, тебе бы легче было меня нести.
А тот ответил ему:
— Не беспокойся, товарищ, ползти сподручней.
Так полз он, не оставляя моего сына, семь километров, по лесу, по незамерзшему болоту. Кругом была несусветная темень, а он все полз. Мой сын чувствовал, как трудно этому неизвестному товарищу тащить его.
— Оставь меня, — сказал он ему. — Тебе же не под силу меня тащить. Мне все равно жить, я чувствую, уже осталось недолго.
А этот моряк обругал Петра крепким словом и пополз дальше.
Он не только тащил на себе раненого человека, он тащил еще и две винтовки — свою и вдобавок Петину винтовку. Честь и слава такому человеку!
На каком-то поле, куда они выбрались, этот боец застонал.
Когда мой сын спросил его, чего он стонет, тот ответил:
— Ничего, не беспокойся, пожалуйста, это я руку занозил какой-то железинкой.
А он вовсе, товарищи, не руку занозил, а сам был ранен. У него была раздроблена кость ноги, и он ничего не сказал об этом моему Петру, а как герой, из последних сил тащил на себе раненого свыше двенадцати километров, пока их не подобрали санитары. Разве он не достоин того, чтобы о нем знали люди? Но вот именно его я вам назвать не могу, я сама не знаю его. К сожалению, моего сына разлучили с ним на санитарном пункте.
Дорогой товарищ, неизвестный боец-краснофлотец! Где ты сейчас, я не знаю, может на отдыхе, а может снова на фронте. Если ты слышишь эти мои слова, отзовись хотя бы коротким письмом по адресу —.Ленинград, 14, до востребования мне, Коротковой Антонине Семеновне, а если ты не слышишь моих слов, так может товарищи передадут тебе мое восхищение, ласковую благодарность и пожелание счастья и удачи в бою. Если живы твои мать и отец — горячая благодарность им, вскормившим и воспитавшим тебя, такого смелого и такого мужественного человека! Помни, дружба и взаимная выручка — это всегда великая сила в жизни и особенно в бою с врагом. И тот, кто владеет этой силой, кто в минуту опасности думает не только о себе, но и о другом, тот непобедим никогда в жизни.
Боевая краснофлотская эстрада. Выпуск III. Политическое управление Краснознаменного Балтийского флота. Культурно-массовый отдел. Редактор М. Мельник. М.-Л.: Государственное Военно-Морское Издательство НКВМФ Союза ССР. 1-я типография Военмориздата, стр. 56-59, 1942