Презираю и люблю

(рассказ влюбленного)

Я познакомился с ней давно… для чего? к чему?.. Наверное, для любви, в которую входит все – и талант любить (музыка чувств), и умение гладить (правильно, жгуче и возбуждающе). Я ее полюбил сразу же, почти сразу же, как только она посмотрела на меня, как только заговорила со мной (вкладывая свои мысли в меня), как только коснулась, как только улыбнулась… Я ее уже любил, и с каждым днем все больше и больше, с каждым часом все лихорадочней, и с каждой ночью все неистовей и страстней. Она была моей принцессой.

Принцесса лета и моего сердца!

Июль, жара и она.

Когда я вошел в помещение, в тусклое здание некой строительной фирмы и постучался в одну из многочисленных дверей, она сидела за компьютером в небольшом кабинетике и плавно, нежно нажимала на клавиши, я попытался узнать у нее, где человек, к которому можно обратиться насчет работы.

– А вот, в следующем кабинетике, – отреагировала она, оторвавшись по-видимому, с большим удовольствием – от экрана своего компьютера.

Заморочили, наверное, ей голову. Такую прекрасную, гордо поднятую головку. Знает наверняка себе цену – хорошо это или плохо? Я извинился, улыбнулся (она в ответ), прикрыл за собой дверь и замер. Сердце стучало с огромной силой, а в ушах все глохло. Сейчас или никогда – никогда это не произойдет (мое знакомство с ней), если я тут же, повторно, не приоткрою двери и, наглея, не представлюсь.

– Здравствуйте, – моя голова уже торчала в дверном проеме, – то есть… э-э… извините меня… май нэйм из Артем.

– Очень приятно, Лена.

– И мне очень приятно.

Так мы и познакомились, так я ее в тот же день после работы и встретил, провел, и после мы стали встречаться уже каждый день.

Мы наслаждались друг другом, мы насыщались объятиями, мы замирали от поцелуев, мы ловили каждую пупырышку дрожи на телах – мы были счастливы. И счастливы так, как никто еще из нас не был счастлив, по крайней мере, я – точно.

Утром поднималось солнце, чтобы нас разбудить для новых ласк, чтобы мы снова думали друг о друге, чтобы кормили друг друга, а когда расходились, мечтали, встречались снова вечером и, с еще большим жаром, прытью и удовольствием, кидались в объятия и согревали души. А с появлением луны, еще более романтически преображаясь, таяли в ночных, искристых, лунных глазах: блуждание рук, движение тел и радость – необыкновенная радость в сердцах.

Я пел. Я готов был сделать все. И я пел, я танцевал, я преображался и становился просто настоящим, самым реальным клоуном, на которого она смотрела (как это я понял позже) словно на игрушку – очередную, громкую и пестро-необходимую.

Мы дышали одним воздухом (когда находились вместе), одна слюна была на двоих (при поцелуях), один приторный утренний дых (при пробуждении), но это все становилось нашим, и я думал, что до конца дней (жизни), но, увы, это оказалось не так. Не так.

Вскоре, через шесть месяцев, я предложил ей выйти за меня замуж. И тут она замешкалась, покраснела, посинела, пожелтела и еще приняла кучу разных цветов и оттенков, прежде чем произнесла мне, для меня такую фразу:

– Извини, но… ты не тот, с кем бы я хотела создать семью.

И я ушел и исчез. Потом встречал ее с другим, и еще с другим, и даже не здоровался. Ее нет. Ее нет, и я посвятил ей (им) стих и потом стал писать стихи. Я стал другим, совершенно другим человеком. И все равно я ее еще люблю. Презираю, ненавижу и люблю.

А в июле, и вообще летом, постараюсь больше с женщинами не знакомиться. Я лето обхожу стороной. В моей душе любви летом не бывает.

Междуречье. Альманах. Выпуск второй. Дружковка: Литературная ассоциация «Современник». Издательство «Донеччина», 2002

Добавлено: 14-10-2018

Оставить отзыв

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

*