Вап

Много умных и красивых собак довелось мне видеть и держать. Но память возвращается к одному. С Анатолием Ивановичем Морозом мы были знакомы еще с восьмидесятых годов. Будучи егерем, в поселке Джелгала, он держал двух породистых зверовых лаек. Это были чисто-белые собаки со средним мехом, высокие и стройные. В поселках прииска охотники держали от них потомство.

И вот, по прошествии нескольких лет, мне выпала удача побывать у него на псарне, когда Белка, это была кровная дочь тех лаек, привела щенят. Они были игрушечно-маленькие и едва приоткрыли глаза. «Я их еще никому не показывал, – сказал Анатолий Иванович. – По старой дружбе хочу, чтобы ты выбрал себе одного». Из восьми щенков мне бросился в глаза один. Его я сразу облюбовал, как только увидел весь помет. Это был щенок с оранжево-желтым цветом шерсти. Такие расцветки очень часто встречаются у якутских лаек. «Вот этот», – показал я на рыжего. «Дело, конечно, твое, но он слишком заметен на снегу». «А я его перекрашу», – пошутил я. Через месяц принес щенка домой. Пушистый комочек сразу начал обследовать новое жилье. Обошел все углы, обнюхал мебель и обувь, подошел ко мне и, сев у ног, поднял мордочку. Я погладил его по голове и, рассуждая вслух, сказал: «Где же тебе место отвести?» И, словно поняв мои слова, щенок поднялся, подошел к двери кухни и лег рядом с порогом. «Да ты у меня умница! Хороший пес!» – похвалил его я. В качестве подстилки положил войлок, и щенок улегся на него. Но ночь началась с капризов. Малыш никак не хотел лежать один и, подходя к постели, жалобно повизгивал. Ну что мне с тобой всю ночь сидеть? Я понимал, что он теряется в темноте от одиночества и рядом нет таких же теплых комочков. И тут меня осенило. Положу-ка я ему в напарники свою старую кроличью шапку. И результат оказался эффективным. Щенок уткнулся носом в мех, немного поиграл и уснул. Наутро я вывел его на морозный мартовский воздух. Побегав немного по протоптанной снежной дорожке, он справил нужду и по-хозяйски направился к двери квартиры. Так началась его жизнь на новом месте. Но без имени пес – не пес. «Как же тебя назовем?» И вдруг жена говорит: «Да ведь он сам имя говорит!» «Как это?» «Вслушайся в его лай. Ведь он не гавкает, а произносит… вап, вап, вап». Так и назвали – Вап. Время летело быстро, и постепенно Вап из гадкого с неуклюжими лапами звереныша превратился в таежного зверя. Тайга стала любимым местом прогулок. Стоило взять рюкзак, как Вап уже стоял у порога. С любопытством нюхал все следы и осматривал окрестности. И первая для него охота оказалась веселой игрой. Вспугнув бурундука, он погнался за ним сквозь чащу и, когда тот оказался на дереве, стал громко его облаивать. Я дал ему волю, при этом отвёл на расстояние, при котором он его не мог потерять из виду. Пес это хорошо усвоил. Урок охоты не пропал зря. Но основным препятствием и преградой была вода. Как заставить его преодолевать это препятствие? И вот, выбрав глубокое, но не очень широкое место на реке, я в болотниках пошел через воду. Течение было быстрым, и пес стоял в нерешительности. А когда я уже был на другом берегу, Вап начал бегать и искать место, где бы можно было перейти. Я позвал его, но в ответ раздалось лишь жалобное повизгивание. Тогда я пошел к ближайшим зарослям, делая вид, что ухожу. И тут пес. жалобно взвизгнув, с разбегу прыгнул в воду. Течением его начало сносить вниз по реке, но он упорно греб к моему берегу. Выбравшись из воды, отряхнулся и подбежал ко мне. Я по-дружески его обнял за голову, посмотрел в его желто-зеленые глаза. Они светились радостью. Так мы прошли водное крещение. Заканчивался июль, через месяц начнется настоящая охота и нужно приучить собаку не бояться выстрела. Ушли с ним на выходные в тайгу, и это испытание прошло успешно. Единственное, чего Вапу не хватало и в дальнейшей охоте, так это выдержки. Найдя дичь, куропаток или рябчиков, он принимал стойку, готовясь к броску, после первого выстрела кидался к добыче и, довольный, возвращался к хозяину, гордо подняв голову с дичью в зубах. Делая походы по грибы или ягоды, уходя на фотосъемку, я замечал одну его особенность. Вал никогда не оставлял меня одного более чем на 10-15 минут. Бегая в округе, он как бы охранял меня. И я понимал, с таким псом можно смело ходить на большие расстояния. Он не оставит тебя одного.

И вот однажды Вал поразил своим поведением не только меня, но и всех моих напарников по походу. Дело было в середине августа. Мы вчетвером прошли в верховья реки Бурхала и поднялись на одну из вершин. Разложили костер, приготовили завтрак. Пока мы всем этим занимались, Вап куда-то исчез и появился весь взъерошенный и, как мне показалось, напуганный. Разместившись вокруг импровизированного стола, мы ели. Вап никогда не лез к столу и не брал из чужих рук. Даже друзья, которые были вхожи в мой дом и часто с ним играли, удивлялись этому. Сидя у меня за спиной, шагах в двух, он спокойно смотрел на нас. Беседа была оживленной, и на Вапа мало кто обращал внимание. И вот один из моих друзей положил мне на плечо руку, пытаясь что-то сказать. Молнией метнулся Вап, его челюсти сдавили руку человека. В глазах заиграли желтые искры. «Фу!..» – скомандовал я. Вап послушно отпустил руку и сел на свое место. Володя, так звали парня, сидел бледный. Мы посмотрели на руку. Отпечатки зубов глубоко вдавили кожу, но прокуса не было. «Вап, ты что?», – спросил Володя. Но в ответ мы с удивлением увидели злобный взгляд, и сквозь звериный оскал из глубины слышалось клокочущее рычание. Первое решение отругать отпало. Я встал и, отойдя в сторону, сел на камень. Вап подошел ко мне и сел напротив. «Иди ко мне». Он подошел, положил голову на колени, посмотрел мне в глаза с невероятно тоскливым и чего-то просящим взглядом. Я его погладил по голове, дал кусочек сахару. «Ты хороший пес», – глядя прямо ему в глаза, сказал я. «Но здесь друзья, ты понял?» Вап зажмурил глаза, словно давал согласие. Мы закончили обед, но Вап продолжал нервничать. Накинув рюкзаки, мы хотели идти вдоль по хребту. И тут все были ошарашены. Метров за сто от нас, выйдя из зарослей стланика, удаляясь от нас, шел медведь. Это был большой экземпляр, и его соседство не сулило ничего хорошего. Вап прижался к моей ноге, шерсть на его холке от загривка до хвоста встала дыбом. Оскалив клыки и рыча, он нервно выгребал задними лапами гальку. Медведь еще какое-то время шел по открытому месту, затем скрылся в зарослях стланика. Я погладил Вапа по голове; «Умница ты моя». Мы беспечно сидели у костра, а он предупреждал нас о грозящей опасности. Вап еще два года ходил со мной в тайгу, и я никогда не сомневался в его надежности. Спать в квартире он не любил. Шикарная шуба надежно защищала его от холода. Часто, когда я был на работе, он сам ходил в тайгу. Но однажды не пришел совсем. Видно, злая рука чужака позарилась на его шубу. Остались лишь прекрасная память и фотоснимки о верном друге.