Винт стучит, стучит, под ним мохнатая белая пена…
Винт стучит, стучит, под ним мохнатая белая
пена.
Воет сирена.
Беззвучно и грузно падает в воду огненный
шар,
Будто сердца последний удар.
Грешной и черной нет больше под ногами
земли,
Впереди корабли, корабли, корабли.
Чужой хлеб и любовь, и чужие недвижные
звезды,
И чужой слишком легкий, слишком просторный
воздух.
Кто мне с берега машет платком ли, белым
крылом?
О чем, о чем?
Ни один художник не писал такой Богородицы.
Над городами и полями крыла простерла,
Под удар подставила горло,
А младенца нет, его прикололи штыком.
Зовешь? не зови, мне больше нечем мучиться,
Теплое сердце мое вынули и вправили в грудь
готовальню —
Измеряю небо и землю и любовь и зарю и
разлуку и странствия дальния.
Ты руки крестом сложила, а третьей зовешь,
Троеручица.
Синие очи,
Неустанное полыхает пламя
Сухой степной воробьиной ночи,
Сердце рваное — пробитая хоругвь, знамя,
Под ногами тайная круглая земля —
Честнейшая Херувим,
Славнейшая без сравнения Серафим,
Дай мне великие крылья, я птицей улечу с
корабля,
Камнем лягу к ногам твоим.
Сентябрь 1921 г.
Анна Радлова. Крылатый гость. М.: ИЦ-Гарант, стр. 95-96, 1996