Выбор ходока

    Собирались думать думу
Хлеборобы — мужики,
Было в хате много шуму,
Попрекали старики:
«Проклял Бог вас, окаянных,
Баламутов — горланов,
И наделов вам желанных
Не дождаться от панов…
Нет земли вам и в Сибири!
Вы ленивы, как волы,
На подъеме—то, как гири,
Тяжелы, невеселы!
И для правды надо разум,
Зря ее, ведь, не найдешь —
Вступишь вправо — ухнешь разом,
А на лево — пропадешь…
Тут как раз тебе и крышка,
Али розги, аль тюрьма…
Что твоя мне, братец, книжка?
Коли нету в ней ума!
Мало-ль что, брат брешут паны!
Коль мужик ты — понимай!
Им — забавы, нам — капканы!
Ты нас книжкой не замай!
Ты послушай—ка, деляга,
Коли правда дорога:
На плечах у нас — сермяга,
На ногах—то дерюга!
А вот лапти—то — могила!
Весь как чучело стою!
А в груди—то, братец, сила!
Коль ударю, так убью!
А живу, ведь, горемыкой, —
Измозолилась душа…
Наша радость шита лыкой
И цена ей два гроша!
Я—ли, милый не трудился?
Сил для пашни .не жалел?
Всем угодникам молился
И от горя поседел!
И смекаю я, Ярема, —
Хоть и трудно — подожду!
Коль погибнуть — сгину дома,
А в Сибирь я не пойду!»

    Закричали грозным криком,
Загалдели старики,
Зашумели в споре диком
Молодые мужики!
Темнолицы, бородаты,
В серых свитках, армяках,
И прорехи и заплаты
На плечах и на боках.
Ходуном вся ходит хата,
Еремей седой суров
И ревет сильней набата:
«Как! Не слушать стариков!
Не земле, а книгам верить!
Бросит полосу свою!
И по барской сметки мерить…
Не морочь меня! Убью!»
Со стола свалилась книжка,
Порассыпались листки…
Закорузлый мужичишка
Лезет в спор на кулаки,
Весь дрожит, тресет плечами,
Речь не складна, мысль темна…
Непокорными речами
Хата вся полонена!

    Третий день так пред народом
Спорит старый Еремей,
Стариком белобородым
Все тяжеле, все трудней.
Каждый полон гнева, злобы,
Еремей речист и крут…
Молодые хлеборобы
Верх над старыми берут!
Всех бодрее Яков Горин
Речи держит за Сибирь, —
Думой — светел, телом — черен,
А по силе — богатырь!
Походил он по базарам,
Понаслушался людей,
Начитался с шалым жаром
Разных книжек, грамотей,
И теперь, перед народом,
Речь ведет все об одном:
«Будет худо с каждым годом,
Горе давит нас кругом!
Нет земли… Наделы малы…
А помоги и не жди…
Весь народ от жизни шалой
Чует горе впереди!
Я искал по всей округе
Светлой правды, честный труд…
Много думал на досуге,
Вижу — всем пришел капут!»
«Расскажи-ка ты мне, Яша,
Али книжку прочитай, —
Отчего вдруг горе наше
Переполнилось за край?
Почему земля в Сибири,
На далекой стороне?
Али здесь не стало шири?
Вот прочти об этом мне!»

    — «Нет, скажи-ка ты, любезный, —
Как толкует нам закон?
Нет ли там статьи полезной,
Нет ли там каких препон?»

    «Что гадать тут по закону —
Коли совесть-то чиста, —
Ты снимай-ка, брат, икону,
Да целуй-ка лик Христа!»
Коль печалишься о мире,
Коли с грамотой знаком, —
Потолкайся по Сибири,
Будь ты нашем — ходоком!
Ей, вы, шалые, потише!
Не шуми ты, голытьба!
Пусть придет к нам правда свыше,
Пусть рассудит нас судьба!»
Смолкли в хате шум и крики.
Снятый образ со стены
Весь зарделся, мечет блики,
Очи Господа грустны…
— «Друг сердечный, Яков Горин!
Правду—грамоту любя,
Ты душою добр, не вздорен,
Выбираем мы тебя!!
Поклянися перед Богом
И перед совестью своей,
Что послужишь ты во многом
И для нас и для детей!
Тяжела невзгода наша.
Будь нам, сирым, за отца,
Поклянись пред нами, Яша, —
Побороться до конца!
Поклянись и бойся Бога!
Коль обманешь — пропадешь…
Сам увидишь горя много,
С кривдой счастья не найдешь!
Коль душа твоя забудет
Наше горе—маяту,
То пусть Бог тебя осудит
И нагонит слепоту,
Иль пошлет тебе проказу,
Иль кручину—сухоту.
Иль с собой покончи разом
За измену—срамоту!!
Если Бог тебя не тронет, —
Будь ты, Горин, нам не брат,
Пусть тоска тебя погонит
И не даст тебе отрад!
За обман и ложь — проклятье
Будешь ты носить в груди…
И тебе уж мы — не братья —
И ты к нам не приходи!!»

    Побледнел тут Яков Горин,
Горемыка и бедняк,
Стал тяжел вдруг, непросторен,
Рваный, дедовский армяк…
Стало душно, стало больно…
Он склонил на образ взор
И тут вспомнил он невольно
Всех полей родной простор!
Вся краса родимых пашен
Развернулась перед ним —
Луг цветами весь украшен,
Нивы с блеском золотым,
Степь звенит, поет о воле,
Солнце блещет с высоты,
И простор великий в поле
Полон дивной красоты!..
Вот село родного дола,
Хаты сирые и храм,
Над рекой — родная школа,
Много дивных книжек там!
Вспомнил Горин, как мальчишкой
В школу бегал босиком,
Как дивился там над книжкой,
Вникнув в грамоту умом…
Как под тенью дряхлой риги
Друга—Гоголя читал,
Как Успенский Глеб по книге
Правду светлую сказал,
Как великий Златовратский
Научил его, юнца,
С бедняками жить по-братски,
С горем биться до конца…

    Тут дрожащий, бледнолицый,
И раскрыв свои уста
И стряхнув слезу с ресницы —
Он припал к устам Христа!
Дико крикнул!.. Горько плача,
Застонал и на пол пал,
И лицо в ладони пряча
Перед образом рыдал!
Вся душа в нем обомлела!!
Он, стирая пот с лица,
Клялся всем: «Мирское дело
Волей Господа — Творца
Я исполню! Честно!! Свято!!
И Христос свидетель — вот, —
Братья — верьте слову брата, —
Буду я молить господ,
Всех чиновных, — к ним дороги
Хоть сермяжник я — найду!
Не страшат меня остроги!
Горе, всякую беду
Я размыкаю!!» И снова
Он рыдал среди друзей…
А над ним стоял сурово
Старый, грозный Еремей:
По лицу его сбегали
Слезы, искрясь в бороде,
А глаза огнем сверкали,
Руки крепкие в труде
На груди своей могучей
Он скрестил… Народ кругом,
В темной хате с болью жгучей
Перед тусклым ночником
Слушал клятву!.. Было душно,
Было страшно в этот миг!..
И упрямый, непослушный,
Еремей, седой старик,
Грозный враг над всякой ложью,
Взял, рыдая, лик Христа,
Обнял Горина тут с дрожью,
Целовал его в уста,
И крестил его иконой,
Древним образом святым,
Где Господь с венцом — короной,
С дивным блеском золотым,
В ризе, с яркими лучами,
С темным ликом — сам Христос —
Смотрит скорбными очами,
Полный горя, полный слез!
И сказал седой Ерема
Со слезами на глазах,
Скорби тяжкая истома,
Боль сердечная в словах
Зазвучала: «Старым, сирым,
Стал я, братцы, — тяжко мне!..
Но коль выбран Горин миром —
Верю я ему вдвойне!..
С миром жить — святая доля,
Миру правдой я служу,
Мне закон — мирская воля,
Супротив я не скажу:
Друг ты милый, Яков Горин!
Вечно мы с нуждой в борьбе!
Много в душу светлых зерен
Заронил Господь тебе:
Был ты к грамоте прилежен,
Был ты честен, добр душой,
Пред тобою путь — безбрежен,
Ты, как пташка над межой,
Взвейся духом к Божьей шире,
Походи по городам,
Поклонись родной Сибири —
Нет ли, мол, землицы нам?
Знаем мы, что путь трудненек,
Много горя встретишь ты,
Но тебе соберем мы денег,
Каждый дасть от бедноты
Все, что б только можно было
Землю—матушку пахать,
Чтобы нас земля кормила,
Что б на ней нам не страдать!
Так иди в дорогу, Яша,
Жизнь у нас в полях бедна,
Горькой доли — Божья чаша —
Нами выпита до дна!
Белый свет тебе поможет,
Брат—крестьянин даст приют,
Бог лета твои умножит,
Радость даст тебе за труд!»

С. Н. Кошкаров. Сермяжная Русь. № 18. М.: Типография М. Самсонова и В. Павлова. Склад изданий: У председателя Суриковского Литературно-Музыкального Кружка С. Н. Кошкарова, 1916

Добавлено: 05-03-2021

Оставить отзыв

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

*