Жуан

Драматические сцены.

Действие происходит в саду, окружающем испанский замок.

Жуан и Мальчик.

Жуан.
И ночь и тьма. Густой, тяжелый воздух
Волнует грудь, хотя ей нужен сон…
Вот ветерки, как слуги сладострастья,
Задернули завесой небеса,
Чтоб скрыть от глаз с любовником Диану…

Мальчик.
Изволили сказать вы что-то, сударь?

Жуан.
Она уснет. Не во время дремота!
Покуда спит она — легко другим
И действовать и запятнать ей славу.
Как душно здесь; горит мое чело!
Сорви скорей лимонный лист мне, Лопец,
И принеси. Прекрасно! Как он свеж,
Как холоден, хотя благоуханье
Слабеет в нем. Подай еще. Спасибо!
Я приложу их к пламенным вискам.
Который час?

Мальчик.
Наступит скоро полночь.

Жуан.
Но скоро-ли?

Мальчик.
Чрез несколько минут.
Едва умолк далеких колоколен
Последний звук.

Жуан.
Он раздавался грустно…
Спой песню мне. Пускай она разгонит
Рой черных дум.

Мальчик.
Какую вам пропеть:
Любовную? Веселую?

Жуан.
Да будет
Она полна любви, одной любви, —
Не сладенькой любви, а жгучей страсти…
Нет, более: да будет песнь полна
Безумием, тем пламенем могучим,
Которое и сушит и сжигает
Сердца людей… Пой бешеную ревность,
Отчаянье, сомненье, мрачный гнев.
Пой мне о том, что женщиной любимой
Обманут ты, что ты сошел с ума
И сделался убийцею…

Мальчик.
О, сударь!

Жуан.
Скажи потом, что хороша, как грех,
Была она, что взор ее был ясен,
Как ясный день, что нежною была
Ее рука, что стан ее когда-то
Напоминал собою стан Дианы.
Скажи, как грудь ее передавала
Биение и трепет страстный сердца,
Как музыку небесную… Но нет,
О музыке ни слова! Я расстроен
И понимать могу один разлад…
Жена… Когда ушла она отсюда?

Мальчик.
Я, сударь… Я…

Жуан.
Где барыня, дурак?

Мальчик.
Я думаю, она пошла молиться.

Жуан.
А, хорошо! Прекрасны времена,
Когда мольбу творят уста развратниц!
Вся кровь моя, как бурный океан,
Волнуется… И как она могла
Мне отплатить позорною изменой,
Ведь я ее любил, любил сильнее,
Чем небеса, чем будущую жизнь!
Ее чело казалось мне прекрасней,
Чем звездная небесная лазурь!
Ступай скорей и барыню свою
Пошли сюда.

Мальчик.
Своей молитвой, сударь,
Она теперь, должно быть, занята.

Жуан.
Да, я забыл! Но все равно, бездельник,
Оставь меня. На солнечных часах
Поставь фонарь да так, чтоб окружала
Их тень. Ступай. (Мальчик уходит).
Теперь я здесь один.
Ни одного не пронесется звука,
Чтоб укрепить и ободрить меня
Свершить давно обдуманное дело.
Кругом темно и душно нестерпимо.
Душа моя мрачна, как склеп могильный.
Но решено, я вынесу все муки…
Отмщу-ли я? Да, я убью ее,
Хотя-б от слез растаяли все звезды
И гром молил о помощи. Конец!
Нам стоит раз решиться, чтоб исполнить
Кровавый план на деле, — остальное
Все пустяки. Она должна погибнуть,
Свои грехи омыв своею кровью…
Но вместе с ней и я умру, конечно…
Умру? умру? да разве я не умер:
Ревнивый гнев, отчаянье и страсти
Отравой мне служили. Ты — вдова,
Все, все давно утратившая в жизни!
И все твое страдание ничтожно
В сравнении с моим… Шаги?! шаги?!
Она идет, должно быть, не одна?
А не одна!.. Скорей в мою засаду! (Удаляется).

Олимпия и Бианка (входят).

Олимпия.
Да, веруя в предчувствия, могла-бы
Подумать я, что мне грозит беда.
Ночь так черна, что ни одной звездою
Дороги нам не озарила. Кто там?
Мне кажется, прошел здесь кто-то. Слушай!

Бианка.
Я ничего не слышу.

Олимпия.
Да, все тихо.
Но, говорят, что демоны приходят
Неслышными шагами. Я могла-бы
Теперь вполне поверить этим сказкам
И доводы рассудка оттолкнуть.

Бианка.
О чем нибудь другом поговоримте,
Сударыня.

Олимпия.
Не бойся! Я надеюсь,
Что жизнь твоя была вполне безвредна,
И духи тьмы коснуться не посмеют
Невинных душ. Взгляни, мое дитя,
Зажег червяк зеленую лампаду
И льет фонтан свой серебристый дождь,
Журча во тьме. Как свеж, как сладок он
И музыки исполнен чудной! Бианка,
Ступай домой. В ночной прохладе здесь
Я отдохну. (Бианка уходит).
Какое упоенье,
Льет этот сад. Соединил он в группы
Душистые деревья и цветы.
Вот запах роз, вот лип благоуханье,
А вот и он, цветущих померанцев
И сладостный и смутный аромат;
Его ко мне приносит ветерок,
Рыдающий так грустно в отдалении,
И сладкий сон меня одолевает. (Засыпает).

Жуан (входит).

Жуан.
Спит, наконец! Но хрупкое созданье
Я не хочу убить во время сна.
Что-ж медлил я? Бог знает почему-то
Смутился я при встрече с взглядом той,
Кого убить велит мне справедливость.
О, как хороши души греховной образ!
Да, прав был тот, кто выдумал, что губит
Нас женщина… Пронесся гром вдали
И молнии. Потише, духи тьмы,
Я совершу за вас ваш труд бесплодный.
Крепись, мой дух! Олимпия, проснись!
(Будит Олимпию).
А, наконец, шевелится! Вставай-же,
Прекрасная Олимпия. Сегодня
Есть у тебя не маю дела: рок
Твой приговор занес в свои скрижали,
И должен я свершить его приказ.

Олимпия (просыпается).
Что сделалось?

Жуан.
Что?.. Видишь, я спокоен?..
Твой муж тобой обманут: это мелочь!
Но грех другой страшнее; даже небо
Он омрачил. Взгляни скорей наверх.

Олимпия.
Мой друг, Жуан…

Жуан.
Я за свое бесчестье
Прощу. Но род, наш знаменитый род
Покрыт тобой позором. Слушай, слушай!
Из этих туч несутся голоса
И, чуждые тебе, гремят: покайся!
Ну, говори! Я жду.

Олимпия.
Твой ум исполнен
Ужасными мечтами. Друг Жуан,
Пойдем домой, поговорим мы завтра…

Жуан.
Как завтра? Нет! Клянусь той жгучей страстью,
Которая зовет меня на месть,
Что ныньче-же простишься ты с землею.
Но должен я, Олимпия, сначала
Сказать тебе, как я тебя любил,
Как за тебя я стал преступным. Слышишь?

Олимпия.
Мой милый друг, я вся дрожу от страха.

Жуан.
Ты знаешь, я любил тебя до свадьбы,
Но твой отец отвергнул бедняка,
И ты его забыла очень скоро,
Хоть и клялась в любви ему. Он счастья
Искал в бою, твоею-же рукою
Владел старик Рамирец.

Олимпия.
Мне велели…

Жуан.
Я стал богат по смерти дяди. Снова
Вернулся я на родину, а ты
Уже была женой другого.

Олимпия.
Ну!

Жуан.
Я впал тогда в отчаянье. Безумье
Жгло этот мозг, а годы пролетали
И все-же ты была его женой…
Но, наконец, я снова стал мужчиной:
Пустой нахал насмешливо хвалился,
Что юношу он мог перехитрить…
Меня!.. меня!.. Проклятие над ним!

Олимпия.
Не говори ни слова больше!

Жуан.
Значит,
И до сих пор его ты любишь?

Олимпия.
Нет!
Тут не любовь. Я только презираю
Безумного за низость клеветы!

Жуан.
Безумного?! Теперь умрешь ты! Слышишь?
От этих рук умрешь! Да, я безумец
За то, что был тобой обманут трижды.
Я отрезвлен вполне и от безумья
Слепой любви спасу теперь других.
И смеешь ты глумиться! Да покроет
Тебя позор на век за этот смех.

Олимпия.
Ты клеветой покрыть старался имя
Рамиреца.

Жуан.
Что значит имя? имя?
Он мной убит, развратница, заколот!
Ха, ха! А ты поверила наивно,
Что мог его убить простой разбойник,
Не обобрав!

Олимпия.
Все это страшный сон!
И только сон!

Жуан.
Нет, это правда! Смейся,
Но этот смех пробудит скорбь во мне,
Хоть я, поверь, не заслужил насмешек.
Все для тебя я сделал, ты-же тайно
Взяла любовь, оплаченную кровью,
И продала другому.

Олимпия.
Это ложь!
В вас лживо все! Как вас я ненавижу!..
Как пламенно, Жуан, я вас любила,
Узнаете вы скоро. Я ошиблась:
Не знала я, что вы убийца. Вас-бы
Отвергла я, как ныньче.

Жуан.
Повтори!

Олимпия.
На век, на век!

Жуан.
Так, значит, твой любовник
Придет сюда? Он ждет? Свиданья жаждет?
Немедли-же.

Олимпия (в сторону).
Он точно помешался.
Скорей бежать!

Жуан.
Постой, остановись!
Но не молись! Кому тебе молиться?
Глухой змее? бесчувственному морю?
Пощады нет во мне. Я справедлив
И холоден: истец я оскорбленный
И вместе с тем судья, а ты — ты жертва.

Олимпия.
Пусти меня!

Жуан.
Склони свои колени
И отвечай: ты любишь или нет —
Но не солги в последние минуты —
Действительно-ль ты любишь незнакомца?

Олимпия.
Люблю, но он…

Жуан (вскрикивает).
Изменница! Злодейка!
Умри-же! (Закалывает ее). Я отмщаю за обиды!

Олимпия.
Остановись!.. Но нет, конец всему…
Возврата нет… Ты сделал злое дело…

Жуан.
Не ранена? Не умерла?

Олимпия.
Спасайся!
Беги, Жуан!.. Тот юноша…

Жуан.
Да, да…

Олимпия.
Он… он… мой брат.

Жуан.
Проклятье!

Олимпия.
Он беглец…
Ему грозит инквизиционный суд…
Спасти его…

Жуан.
Он будет мной спасен.

Олимпия.
Клянись! (Умирает).

Жуан.
Клянусь душой моей погибшей!..
Взгляни, взгляни, Олимпия! Жуан твой,
Твой верный муж (убийца — вот мне имя!)
У ног твоих. Любовь моя, любовь,
Олимпия… Нет, нет, она мертва!
(Молчание).
Но как-же так? Олимпия, она-то, —
Изменница!.. Как влажны эти косы.
Нет нежности в глазах. Любовь и жизнь
Умчались прочь — в могилу. Неужели
Я, я порвал ткань этих нежных жил,
И эту грудь наполнил кровью жгучей?
Пропал на век румянец с алых уст,
В руках нет сил для ласковых пожатий
И голос смолк. В одном предсмертном стоне
Он замер. Нет, не верю!

Голоса за сценой.
Сударь! Сударь!

Жуан.
Чу! там зовут, — зовут убийцу! Здесь он!

Голоса за сценой.
Послушайте!

Жуан.
Теперь запрячем труп,
Труп, труп она! Какая перемена!
Скорей бежать. Но для чего-ж? Не выдаст
Ни бледное лице, ни взор холодный,
Что совершил убийство я, как Каин.
Я стану тут мечтать про смерть. Утратил
Я все, чем жил, утратил все. О, горе!
Ужасный звук! Идут.
(Входят слуги).
За кем пришли вы?
За барыней? Она ушла, ушла,
Да разве вы ее не повстречали?

Слуга.
Мой господин, приехал незнакомец,
Брат барыни…

Жуан.
Кто? брат? У ней нет брата,
Нет никого…

Слуга.
Он, сударь, в замке.

Жуан.
Тише!
Она ушла в далекий, мрачный путь.
О!

Слуга (замечает кровь на руке Жуана).
Руку вы поранили, должно быть?

Жуан.
Да, ранен я — я ранил это сердце.
Уйдите все и только ты, Диего,
Бедняк старик, останься.
(Слуги уходят).
У отца,
У деда ты был преданным слугою.
Тебя мы все ценили. Ты служил
Нам верою и правдой. Но теперь
Все кончено. За долго до зари,
Диего мой, я буду…

Диего.
Сударь!

Жуан.
Тише!..
Я буду там, где нет страданий бурных,
Слепой любви, безумных обожаний…
Ни ненависть, ни ревность не смутят
Спокойствия: я завтра буду мертвым.
Последний я из княжеского дома
И этот дом позорной клеветой
Не очернят.

Диего.
Мой добрый господин.

Жуан.
Старик отец мечтал, что возвеличу
Я этот дом, — но не сбылись мечты.
Моя звезда заходит. Я последний
Из рода тех, в чьих жилах клокотала
Кровь королей, — угаснет этот род.
Пророчество отца, мои надежды —
Увяло все.

Диего.
О, Боже!

Жуан.
Пара слов, —
А там, а там наступит ночь! Убил я,
Убил ее. Пусть эти небеса
Обрушатся и поразят убийцу!
Моя жена, любовь моя, царица!
Вся жизнь моя была сплошной ошибкой
И этот гнет теперь я сброшу с плеч
И вечным сном забудусь.

Диего.
Ради Бога,
Войдите в дом.

Жуан.
Да, я вернусь домой…
И нектар тот, который наполняет
Грудь стариков весельем молодым
И крепость им дает, как свежий воздух,
Не принесет мне пользы.

Диего.
Господин,
Позвольте мне забыть на этот раз,
Что я слуга, и дать совет: утешьтесь,
Мой господин!

Жуан.
Тсс! Тише, тише, тише!
Не господин я больше. Раб я, раб!
Я уловил один небесный взгляд,
Но вот угас тот светоч путеводный
И я стою во тьме перед могилой.
Вокруг меня разгневанные тени
И образы ужасные теснятся.
Надежды нет: они влекут меня
И должен я идти им вслед. Но прежде
Я объяснюсь. На языке готова
Вся исповедь. Я — (в сторону смотри,
Покуда я признаюсь в преступленьи) —
Я поразил честнейшую из женщин
И мой кинжал пробил дорогу к сердцу,
Где я царил, не зная сам того.
Плачь, старый друг! Да, можешь плакать ты,
Диего мой! Мои сгорели слезы:
Страданья их во мне испепелили.
Дай руку мне, последний, верный друг.
Я не забыл, как ты в былые годы
Сносил домой меня, еще ребенка,
Уставшего от игр. Теперь исполни
Последний труд: снеси меня, как прежде,
И положи на мраморное ложе…
Да не клянут меня!.. Конец всему!
Олимпия, открой свои объятья!
(Закалывается).

Из Барри Корнуэля

Сочинения А. Михайлова. Том VI. СПб.: Издание А. И. Бортневского. Типография П. П. Меркульева, 1875

Добавлено: 28-11-2018

Оставить отзыв

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

*